— О чём ты? — нервно сглатывая, парень со страхом и предвкушением замирает, но не пытаясь вырваться.

— Я о них, — шепчет на ухо альфа, делая пассы на двери. Та часть, что находилась над уровнем глаз, зарябила, открывая ошеломлённому омеге дворик и дорожку, на которой лежат или еле-еле шевелятся несколько мужчин. Видение затухает, а в голосе чешуйчатого альфы проскальзывают нотки превосходства и триумфа, — Они пришли на твой аромат, моё сокровище, они решились взять тебя себе, но ты только для меня и ни для кого больше.

Поцелуй в загривок, разрыв последнего препятствия в виде шортиков, и чешуйчатое тело полностью соприкасается с нежным телом омеги.

Нервный стон, и тело выгибается в пояснице, как бы стараясь отодвинуться, но это привело лишь к тому, что ягодицы соприкоснулись с большой и толстой выпуклостью, которая стала «оживать» и наливаться.

Альфа, довольно порыкивая, делает поступательные движения бёдрами и усиливает соприкосновение с ягодицами, которые несильно, но настойчиво

раздвигает в стороны.

— Да, мой хороший, выгибайся, прочувствуй то, что через некоторое время будет у тебя внутри. Вот это растянет твои стеночки ануса, будет дарить каждым проникновением невероятные ощущения. Прочувствуй и представь, как мой член проникнет как можно дальше в твоё нутро, как появится сцепка, как моя сперма будет заполнять тебя. А твоё тело будет жаждать меня в себе, анус будет пульсировать, а смазка обильно течь, чтобы помочь проникновению. Затем, ты и я, будем чувствовать пульсацию стеночек ануса, и каждый из нас будет взлетать в наслаждении до самых звёзд. Вместе. Мой запах смешается с твоим, а затем изменится, когда во время самого сильного оргазма я тебя помечу.

Проговаривая всё это, чешуйчатый альфа покрывал тело омеги короткими поцелуями, останавливаясь на самых чувствительных точках, чтобы чуть укусить или лизнуть раздвоенным языком.

Целуя вдоль всего позвоночника, альфа спускается вниз и приостанавливается на мгновение на ямочках поясницы и ягодиц, его пальцы раскрывают полушария, и язык скользит вдоль расщелины. Задевает копчик, обводит колечко ануса, что обильно выделяло смазку, и который стал очень чувствительным к любому прикосновению. Замирая на мгновение, альфа вдыхает дурманящий и желанный аромат тела и течки. Чуть надавив, язык проникает внутрь, прикасается нежно к стеночкам, вбирает сладкий нектар, заставляя тело омеги выгибаться, трепетать, жаждать все новые и новые ласки, срывая с губ стоны-всхлипы.

Довольно урча, альфа просовывает руку меж стройных ног омеги и чуть сжимает мошонку, оттягивает, перекатывает яички. Пальцы другой руки проводят дорожку по всему стволу члена, мягко и нежно обводят головку, несколько раз вновь проходятся по всей длине вверх вниз, ещё раз по головке, размазывая белёсую субстанцию.

— Какой ты у меня сладкий и чувствительный, — слышит Дантэ рычащий голос, от интонаций которого кидает в дрожь и жар, но вот сказанные слова заставляют тело сжаться не от предвкушения чего-то яркого и феерического, а от страха.

— Нет… нет… нет… не надо, пустите… не хочу, — с придыханием в голосе, парень выдыхает нотки страха. Память подкинула образ Моэра, любителя говорить такие слова при взгляде на Дантэ. И вот, детский страх вновь накрывает так, что возбуждение пропадает, а тело бьётся в попытке вырваться.

Дракону это не нравится, но Гон не даёт отвлечься от желанного тела, чей аромат усиливает стремление соединиться, а тело — срывает все преграды.

Хлопнув несколько раз по ягодицам, альфа резко встаёт и, преодолевая отчаянное сопротивление, крепко сжимает в объятии.

— Угомонись, — шипит он в ухо, прикусывая мочку.

Готовый к соитию член легко скользит головкой вдоль полушарий, чуть задевает анус и касается чувствительного местечка рядом с мошонкой. Несколько движений-потираний по ней, и пока омега «поплыл» и расслабился, большая головка, преодолев сопротивление мышечного колечка, проникает на треть вглубь.

— А-хм, а-а-а, — протяжный стон, и ногти скребут двери, оставляя борозды. Омега чувствует боль, но она под воздействием магии чешуйчатого начинает утихать.

Широкие ладони ложатся на грудь, теребя бусинки сосков, жаркие поцелуи мелькают хаотично и желанно. Одна рука продолжает ласкать, другая спускается вниз, оглаживает впалый живот, касается внутренней стороны бёдер, а затем полувозбуждённого члена омеги.

От ласк и нежности, что сквозят во всём, Дантэ всхлипывает и откидывает голову на плечи альфы. Тот целует висок и тянется к приоткрытым губам, которые несмело поддались в ответном поцелуе.

Тело вновь налилось жаром и томлением. Захотелось, чтобы очень сильно, медленно… Чтобы член, что сейчас медленно проникает вглубь, начал скользить как можно быстрее, а смазка продолжала течь так, что сделала движение ещё более плавными и сладостными.

Чуть привстав на носочки и дав члену альфы выйти немного, омега тут же резко опустился, постанывая, тем самым добиваясь того, что хотел.

— О-о-х… — протяжно и жарко выдыхают оба, и, теперь уже не сдерживая инстинкты, начинают двигаться в этом страстном и, как мир, древнем танце.

Руки омеги уже ничто не удерживает, а разгорячённые тела, мокрые от пота и смазки, трутся всё быстрее и сильнее. Тело меняет точку опоры, омега закинул руки назад и обнял шею альфы, а шальной взгляд серых глаз встречается с золотым.

Альфа меняет направление проникновения и задевает точку наслаждения, от этого омега взвывает, требует ещё больше и больше, и чешуйчатый, довольно порыкивая, выполняет просьбу.

Омега опускает голову и опирается ладонями о дверь, а альфа чувствует, как пульсируют стеночки растянутого ануса. Оскаливается, в предвкушении кульминации и сцепки, чтобы пометить своего омегу.

— Мой и только мой, — срываются тихие, еле уловимые слова вперемешку с рычанием.

Сцепка, и клыки скользят вдоль шеи, как будто ища место будущей метки. Вспышка оргазма переходит в грозное рычание, когда клыки из-за магического щита не смогли прокусить кожу.

Через несколько попыток дракон понял, что его первая сущность, да и сам омега так и не решились быть вместе, потому что его носитель ещё не знает, что произошло и как потом поступить. А вот омега… Есть несколько соображений по этому поводу, и каждое из них дракону не нравится.

Есть сцепка, а значит, он попытается сделать всё возможное и невозможное, чтобы они были вместе и, желательно, навсегда.

Прижимая поплотнее к своему телу омегу, который на некоторое время потерял сознание, и не делая резких движений, альфа отправился в гостиную, где улёгся спиной на широкий диван, а самого омегу расположил на груди.

Крылья почти привычно укрыли парня, а его запах, смешанный с запахом альфы, заставлял трепетать ноздри дракона и довольно порыкивать.

Через час сцепка закончилась, но дракон продолжал удерживать самое дорогое, прислушиваясь к тихому сопению и мечтая о ещё нескольких раундах удовольствия. И, может быть, тогда омега примет его как своего альфу, а значит, метка будет.

Взгляд дракона коснулся еле заметного укуса, который он оставил ещё несколько недель назад. Это был просто укус в шутку, несерьёзно, но он же ещё крепко держится на шее.

А сегодня хотелось заклеймить так, чтобы рисунок рун их семьи был виден каждому, но… но эти обстоятельства.

Дракон недовольно рыкнул, тем самым разбудив своё сокровище.

Тело на несколько мгновений застыло, а затем стало сползать вниз, вновь возбуждая дракона, у которого Гон еще полностью не прошёл.

— Я, конечно же, рад, что ты такой затейник, — промурлыкал дракон, перехватывая Дантэ почти у своего члена, — Но я предпочитаю в такое время ласкать сам, а не допускать дилетанта, кем ты являешься.

Альфе хватило нескольких секунд, чтобы развернуть своего омегу и уложить грудью на свою грудь. Смотря в серые грозовые глаза, придерживая одной рукой нежное тело, другой — пройдясь по соску, боку, он сжал поясницу, чтобы потом положить широкую ладонь на полушарие ягодиц.